В избирательный список из “Республики” вошел лишь Арам Саркисян, а других членов партии в нем нет. А это означает, что там есть разногласия, и серьезные. Это означает, что Арам Саркисян явно дает понять, что чисто из человеческих соображений, я имею в виду из порядочности, он не вышел из состава АНК до выборов, но явно выйдет после выборов. Я думаю, что он сложит с себя полномочия депутата, вернет мандат, и выйдет из АНК. Это конечно будет серьезная проблема для АНК. В том же плане, что и “Свободные демократы” для “Наследия”, так “Республика” – это серьезный организационный ресурс.
Причем есть проблема не только с “Республикой”, потому что там явно была проблема с Гагиком Джангиряном, который не стал начальником штаба, и было видно, что вынужденно эту роль на себя взял Левон Зурабян. Там есть какие-то внутренние проблемы, и это конечно аукнется после выборов.
А. Искандарян: Опять-таки список ожидаемый. АНК работает на том, что дает тех людей, которых знает электорат, их электорат. Надо ведь определить то, что мне кажется очень важным для избирательной кампании, – АНК на самом деле конкурирует с «Наследием», а, скажем, республиканцы конкурируют с «Процветающей Арменией». Реальной конкуренции между РПА и АНК, или ППА и «Наследия», или ППА и АНК, нет. Они работают разными инструментами, у тех в значительной степени включен административный ресурс, а у этих включен публичный ресурс. Как он используется - это другой разговор, но он включен и они работают на нем. Мне не кажется, что у АНК очень большие перспективы в провинции, и те перспективы, которые есть, они в Ереване. То есть разные инструментарии, разные структуры работы.
В АНК огромную роль играет личность первого президента Армении. То есть если не было бы Левона Тер-Петросяна, я бы давал им гораздо меньше шансов вообще подойти к 7%. АНК работает предсказуемо, работает на протестной риторике, как, кстати, и «Наследие», работает на свой привычный электорат.
Пока я наблюдаю некоторую пассивность в работе АНК, нет привычной агрессивности их стратегии. Может, сказывается то, что финансовые возможности АНК не так велики, как у РПА или «Процветающей Армении».
А. Искандарян: Если “мы хотим изменить все” – идеология, то это партия идеологическая, хотя я бы и не стал называть это идеологией. Та часть риторики АНК, которая фактически говорит, что вся система подлежит замене, то есть президент нелегитимен, нужны досрочные выборы, парламент нынешний нелегитимен, должны пройти чистые выборы, чтобы он стал легитимен, конституция не очень легитимная, и так далее, эта часть традиционной для АНК риторики вступает на самом деле в противоречие с тем, что согласно этой конституции, на этих выборах, АНК все таки участвует. Хотя они и говорят, что это не так, это и есть противоречие и они пытаются его любыми способами избежать, и позиционируют себя следующим образом: мы хотим перемен, мы хотим, чтобы все было по-другому. Это опять не очень конкретно, то есть это не программа на самом деле. Они говорят – читайте наши документы, очень многостраничные, очень большие, и никто их читать естественно не будет никогда. Суть того, что говорит АНК – это нужны изменения системы вообще, нужно изменение всего. Я не очень склонен такого рода блоки считать идеологией, так как “против всего” - это на самом деле не идеология, но именно этом поле они работали и продолжают работать .
А. Искандарян: АНК, конечно, пройдет в парламент. Мне кажется, что АНК способен собрать такое количество голосов, чтобы преодолеть 7% барьер и пройти в парламент. А вот дальше, устроит ли их то количество голосов, которое они получат, это для меня вопрос. И в этом смысле в случае с АНК мне интересно не 6 мая, а 7 или 8-ое. Понятно, что у лидеров этой партии есть какая-то красная черта в голове – если получится меньше этой красной черты, то есть “Х минус один депутат”, то они не согласятся войти в парламент, по модели выборов в Совет старейшин Еревана. Если выше этой красной черты, то тогда они согласятся войти в парламент и присутствовать в нем. Вот какова эта красная черта, какое число депутатов являются для них этой красной чертой - 15 или 20, я не знаю. Это мы увидим 7-ого мая.